Его называли символом флибустьерского капитализма, но сэр Джеймс Голдсмит брал на финансовый абордаж разваливающиеся от собственной тяжести, перегруженные громоздкие корпорации, превращая их в целые флотилии стремительных и эффективных компаний, действовавших потом по всему свету под разными флагами.

Постоянный персонаж светской хроники, он объяснял свои успехи следующим образом: «Когда я дерусь, я дерусь с ножом». Когда же он ушел из жизни, Маргарет Тэтчер так охарактеризовала его вклад в историю бизнеса: «Джимми Голдсмит был исполином среди людей. Я узнала о нем задолго до личного знакомства. В те годы его имя было символом флибустьерского капитализма, подвергаемого общественным мнением суровому порицанию. Мне, однако, никогда не хотелось присоединить свой голос к общему хору, поскольку капитализм зиждется на вызове конкуренции, а не на самодовольстве корпоративизма. Если бы в мире не было Голдсмитов, заставляющих капитал приносить максимальную прибыль, миллионы акционеров и вкладчиков пенсионных фондов обеднели бы в одночасье».

Золотой звон

Он родился 26 февраля 1933 года в Париже. Но фундамент его будущего экономического могущества закладывался совсем в другой стране и в другую эпоху. Семейство Гольдшмитов, проживавшее во Франкфурте и состоявшее в тесных родственных связях с Ротшильдами, действовало на финансовом поприще еще в XVI веке. Медленно, но верно Гольдшмиты поднимались по социальной лестнице и приумножали состояние. В XIX веке сановитый прадед Джеймса – Бенедикт Хайм Соломон – занимал пост консула великого герцога Тосканского, будучи придворным банкиром.

Его сыновья – Адольф и Максимилиан, - обладавшие «нечеловеческим» чутьем, предугадали грядущее унижение Германии в будущей мировой войне и перевели процветавший фамильный банк B. H. Goldschmidt в Париж, а затем, в 1893 году, в Лондон. Дед Джеймса – Адольф – приобретя контрольный пакет акций De Beers и став совладельцем Central Mining Investment Corp., контролировавшей почти все шахты Южной Африки, неожиданно для энергичных родственников зажил спокойной жизнью рантье. Купив в Саффолке поместье со средневековым замком «с привидениями», он предался коллекционированию мебели французских королей Луи XV и XVI.

Отец Джеймса, Фрэнк, сменил фамилию на более английскую, в которой звучал «золотой» звон, окончил Оксфорд и с головой ушел в политику. Заручившись поддержкой своего друга Уинстона Черчилля, он победил на выборах в Лондонский совет не кого-нибудь, а самого Бернарда Шоу – блистательного острослова, мастера словесного парадокса. А в 1910 году стал  депутатом палаты общин от Консервативной партии.

Как и его влиятельный друг, Фрэнк Голдсмит демонстрировал большую доблесть на полях сражений. Но не в ожесточенных схватках с пуштунами, как это ранее выпало на долю Черчилля, а во время первой мировой войны. Фрэнк, будучи офицером гусарского полка, воевал в Европе против армии той самой страны, откуда вышел его достопочтимый род. Оставив воинскую службу в чине майора, он женился на француженке, причем католичке, поселился в Париже и занялся гостиничным бизнесом. Вскоре он стал владельцем полусотни отелей премиум-класса. Среди его приобретений были Hotel de Paris в Монте-Карло, Carlton в Каннах, Lotti в Париже, а также вся сеть Savoy Hotel.

Сорвать банк

В шесть лет Джеймс опустил в игральный автомат однофранковую монету, дернул за рычаг, и сорвал полный банк. Следующий выигрыш оказался для отпрыска банкирской семьи почти губительным. Учась в Итоне, он играл на бегах. И в 16 лет, поставив на темную лошадку 10 фунтов, стал обладателем восьми тысяч. Эта сумма в конце 1940-х годов была эквивалентна нынешним 160 тысячам.

Джеймса купил дорогой автомобиль и, чисто по-английски не попрощавшись с преподавателями, укатил в Оксфорд. Отнюдь не для продолжения учебы.

В Оксфорде он играл по-крупному. Через два года проигравшийся в пух и прах, влезший в долги блудный сын предстал пред очами родителей. Между отцом и сыном состоялся тяжелый разговор, завершившийся меморандумом из двух пунктов. Отец оплачивает долги. Сын идет служить в британскую королевскую армию, которую отставной майор небезосновательно считал школой настоящих мужчин. Стороны выполнили свои обязательства. Армейская служба явно пошла Джеймсу на пользу, и он занялся настоящим делом.

Обыкновенное чудо

Правда, первый блин вышел комом. Джеймс начал с фармацевтического бизнеса, основав в 1955 году в Париже компанию Laboratoires Cassene. Лишь чудо спасло его от банкротства. Этим чудом стала полуторамесячная забастовка французских банковских служащих. Воспользовавшись царившей неразберихой, Джеймс успел найти покупателя и расплатиться с кредиторами. Впоследствии он признался, что в его биографии это был единственный случай фантастического везения в бизнесе. Все остальные чудеса он совершал собственноручно.

Через полгода Голдсмит открыл сразу две фирмы похожего профиля - Laboratoires Laffort и Laboratoires Lanord. Но при этом заручился поддержкой «цеха финансистов», к коему принадлежал и его древний и уважаемый род. Стабильность бизнеса возросла, когда Голдсмит объединился с Селимой Зильха, выходцем из старинного банковского рода, имевшим в Англии аналогичное дело. В результате в Лондоне открылась компания Ward Casson Ltd., занявшаяся дистрибуцией продукции Laboratoires Laffort и Laboratoires Lanord.

В 1960-е годы Голдсмит перешел к самым решительным действиям, благодаря которым в 1970-е годы и снискал себе флибустьерскую репутацию. Нет, то, чем он занимался, к рейдерству никакого отношения не имеет. Просто он, как совершенно справедливо заметила Маргарет Тэтчер, «заставлял капитал приносить максимальную прибыль», проводя санацию чрезмерно раздутого, диверсифицированного бизнеса, заменяя его эффективными специализированными предприятиями. И, между прочим, за это королева Елизавета II в 1976 году пожаловала Джеймса Голдсмита рыцарским титулом.

Да, зачастую его «санитарные» меры были жесткими, но они помогали предотвращать эпидемию кризиса и шли только на пользу экономическому здоровью страны. Основав в Лондоне компанию Cavenham Foods Ltd., Голдсмит параллельно с разворачиванием своей собственной сети розничной торговли продуктов питания скупал самые известные британские продовольственные бренды. Апофеозом стало поглощение национальной британской реликвии – производителя говядины Bovril. Тут же, расчленив компанию на несколько частей, Голдсмит распродал их «в розницу». Точно так же обошелся он и с Allied Suppliers и еще с десятком других компаний.

Игра по-крупному

Голдсмит обладал темпераментом игрока. Ему не сиделось на одном месте. Из Лондона он перенес свою финансовую деятельность в Париж, где занялся не вполне профильным для себя издательским бизнесом.  Но вскоре ему стало тесновато в Старом свете. И он отправился завоевывать Америку.

Поскольку у акул с Уолл-стрит к 1980-м годам изрядно подзатупились зубы, Голдсмит преподал им несколько прекрасных уроков. Поглощения посыпались как из рога изобилия. И какие! St. Regis, The Continental Group, Colgate-Palmolive, Crown Zellerbach, Pan Am… И с неизменно превосходным финансовым результатом. Например, приобретенная в 1982 году деревообрабатывающая компания Diamond International была продана через 2 года втрое дороже.

В своих операциях Голдсмит использовал прекрасно отлаженную технологию. Брал громадные кредиты под рискованные проценты. И скупал акции от имени разветвленной сети офшорных холдингов, подчиненных, в свою очередь, лихтенштейнскому фонду Brunneria, принадлежащему семейству Голдсмитов. Затем реструктурировал профильный бизнес, а непрофильные подразделения распродавал. Прибыль после погашения кредитов уводилась в офшорные зоны – в Панаму и на Каймановы острова.

Свою последнюю и, видимо, самую гениальную операцию Голдсмит провел в начале октября 1987 года. Он продал все свои акции, получив за них $2 млрд., за неделю до «черного понедельника» – 19 октября, когда индекс Доу-Джонса рухнул почти на 23%.

Консерватор

После чего столь же страстно занялся тем делом, с которого начинал его отец Фрэнк, - политикой. Учредил благотворительный фонд Goldsmith Foundation, на который были возложены две задачи: защита окружающей среды и борьба против чрезмерного объединения Европы, способного стереть культурные и экономические грани между входящими в состав ЕС странами. Затем создал во Франции партию «Другая Европа», от которой в 1994 году был избран в Европарламент.

В 1996 году он перенес центр борьбы с ЕС в Великобританию, добиваясь проведения референдума по вопросу о целесообразности интеграции островов в бюрократизированный конгломерат государств, подчиняющихся «шайке брюссельских чиновников» (его выражение). Однако референдум провести не успел.

Он умер 19 июля 1997 года от рака печени. Согласно оставленному сэром Джеймсом Голдсмитом завещанию, его состояние в размере свыше полутора миллиардов фунтов стерлингов разделили между бывшей женой, любовницей и восьмью детьми. Причем дети имели право на получение наследства лишь в том случае, если они откажутся от высшего образования. Голдсмит искренне полагал, что университеты являются прибежищем бездельников, склонных к левацким настроениям и не приспособленных к реальной жизни. Таким, не уставал он повторять, не место в бизнесе.

Убежденный консерватор, веривший только в свободу и предпринимательский дух, он всю жизнь боролся с бюрократическими и социалистическими тенденциями, столь сильными сейчас на Западе. «Частный сектор - это часть экономики, контролируемая правительством, а государственный сектор - часть экономики, не контролируемая никем», - этот его блистательный афоризм, ни в чем не уступающий афоризмам такого мастера парадоксов как Бернард Шоу, теперь знает каждый.  С политическими идеями Джеймса Голдсмита продолжают спорить, но в том, что касается бизнеса, не поспоришь. Тут результаты, как говорится, налицо, и это неизменно превосходные результаты.

СЕО-урок

Частный сектор - это часть экономики, контролируемая правительством, а государственный сектор - часть экономики, не контролируемая никем.