Основатель банка J.P. Morgan Джон Пирпонт Морган так финансировал бурно развивавшуюся индустрию США, что почти всю ее монополизировал, но это позволило американцам стать богатейшей страной мира.

Биография Джона Моргана

Он родился 17 апреля 1837 года в городе Хартфорд (штат Коннектикут). Его отец, Джуниус Спенсер, был правоверным пуританином, но это не мешало ему успешно занимался финансовым бизнесом. Созданный им банк G.S. Morgan & Co процветал.

Джон получил прекрасное образование. Вначале он учился дома по составленной отцом программе. Ходил в местную школу, затем в бостонский колледж, где проявил большие способности к математике и химии. После чего отец направил сына в Европу – в дорогую швейцарскую частную школу для совершенствования в иностранных языках. И, наконец, Джон поступил в престижный Геттингенский университет в Германии, где защитил диплом по истории изящных искусств и художественной литературы.

К моменту окончания университета отец Джона стал компаньоном знаменитого американского финансиста Джорджа Пибоди, который владел в Лондоне крупным банком Peabody & Co, обслуживавшим британские вклады в экономику США. Банк был переименован в Peabody, Morgan & Co. А Джон Морган в 1857 году получил место в крупном нью-йоркском банке Duncan, Sсhermann & Co.

Первые шаги в бизнесе честолюбивого юноши оказались неудачными. Джон приобрел акции Тихоокеанской почтово-пароходной компании. Отец не одобрил сделку по той причине, что суда той компании неоднократно терпели крушения. И оказался прав. Через год, когда пакет акций пришлось продать, Джон Пирпонт Морган понес убыток на сумму $1500. Немалые по тем временам деньги.

Но он умел учиться на собственных ошибках. На одолженные у отца деньги Джон купил акции Мичиганской железнодорожной компании и продал их через месяц с большой выгодой.

Когда Пибоди отошел от дел, лондонский банк возглавил Джуниус Спенсер Морган. Банк снова переименовали:

J.S. Morgan & Co. А Морган-младший стал компаньоном отца. Во время Гражданской войны отец и сын заработали немало денег на торговле оружием, которое приобреталось у южан и с выгодой продавалось северянам. После войны эти торговые операции разбирались Конгрессом. Однако никаких санкций не последовало, поскольку было признано, что Морганы действовали в интересах победивших в войне северян, приумножая их арсенал.

Великий комбинатор

В годы войны Морган-младший провернул еще одну сомнительную операцию. Дело в том, что Авраам Линкольн ввел в обращение так называемые «гринбэки». «Правительство должно создавать, выпускать и распространять всю валюту и кредиты, необходимые для удовлетворения покупательной способности правительства и покупательной способности потребителей, – объяснил Линкольн свое решение. – Привилегия создания и выпуска денег является не только высшей прерогативой, но и величайшей творческой возможностью правительства. С принятием этих принципов давно ощущаемые чаяния для однородной среды будут удовлетворены. Деньги перестанут быть хозяевами и станут слугами человечества».

При этом государственные банковские билеты не обеспечивались золотом, в связи с чем в стране, разделенной на два воюющих лагеря, возникла ситуация неопределенности. Курс гринбэков и курс золота непрерывно колебались относительно друг друга в зависимости от множества обстоятельств. Причем не только экономических, но и политических.

Морган, замыслив грандиозную спекуляцию на этой неоднозначности курсов, лихорадочно занимал деньги и скупал золотые слитки. Накопив золота на $2 млн (понятно, что сумма эта условная), часть этих запасов (на $1,15 млн) он продал на валютном рынке Англии. В Нью-Йорке золото оказалось в дефиците, возник ажиотажный спрос, и цена взлетела вверх. Тогда-то Морган продал остатки своего золотого запаса. В результате размер чистой прибыли достиг $132,4 тыс.

Отец этой операцией был крайне недоволен. Однако сына, начинавшего демонстрировать в делах жесткость, граничившую с жестокостью, уже было не остановить. Он безжалостно расправлялся с конкурентами, считая, что место под солнцем должно принадлежать сильнейшим.

Но силен он был только духом. Его постоянно донимали наследственные заболевания. Порой случались столь сильные приступы артрита, что Морган-младший несколько недель подряд практически не мог двигаться. Со временем он выработал собственную стратегию борьбы с недугом. Ежегодно проводил три месяца на европейских курортах и клиниках. А остальные 9 месяцев работал с огромной отдачей.

Стареющий отец частенько пенял сыну на то, что он в своем стремлении к сверхприбылям «забыл бога». Но бизнес есть бизнес. В 1871 году Морган-старший санкционировал учреждение в Нью-Йорке дочернего, точнее, «сыновнего» банка – J.P.Morgan & Co. И Джон-младший стал в нем полноправным хозяином.

А после смерти отца в 1890 году Джон на правах наследника присоединил к J.P. Morgan & Co. отцовский банк J.S. Morgan & Co., переведя его головной офис из Лондона в Нью-Йорк.

Железный характер

Если в ХХ веке американские банки сражались за частных клиентов, у которых от сытой жизни накапливались свободные деньги, то в эпоху Моргана банкиры в кошельки простых американцев практически не заглядывали. Конкурентные битвы велись за громадные лакомые куски, образовывавшиеся в связи с бурным развитием американской промышленности. Банки боролись за заводы, шахты, нефтеносные месторождения, транспорт. И Морган был на переднем крае этой борьбы.

Особенно его интересовали железные дороги. Он не просто давал транспортным компаниям под определенный процент деньги на прокладку путей, строительство станций и закупку подвижных составов. Одним из условий таких инвестиций было вхождение в советы директоров либо представителей банка, либо «своих проверенных людей». Участие банка в управлении транспортными компаниями следует признать эффективным. Банки, жизненно заинтересованные в возврате инвестиций, требовали от компаний максимальной производительности, достигаемой в том числе и за счет внедрения прогрессивных технологий.

Морган получил контроль над двумя важнейшими транспортными артериями США – Пенсильванской и Нью-Йоркской железными дорогами. Затем он распространил свое влияние и на другие значимые железнодорожные компании. К 1902 году Морган контролировал 8 тыс. километров рельсов, став крупнейшим железнодорожным магнатом не только в США, но и в мире.

Конечно, действовал он в своем безжалостном по отношению к конкурентам стиле. Однако в выигрыше остался и потребитель: Морган положил конец распространенной в США тарифной войне между компаниями.

Стальная хватка

Стратегию полного контроля над инвестируемыми компаниями Морган применил и в других отраслях. Причем зачастую он не ограничивался внедрением в исполнительные органы управления бизнесом, а становился прямым владельцем предприятий.

В 1880-е годы Морган, услышав об изобретении великим инженером, но неважным предпринимателем Томасом Эдисоном электрической лампочки, увлекся идеей электрификации если не всей страны, то хотя бы Нью-Йорка. Изобретатель и магнат встретились, обсудили проект, и Морган открыл финансирование. Затем предложил Эдисону оборудовать электрическим освещением главные города страны. Однако изобретатель охладел к своей лампочке и занялся другими предметами – фонографом, телефоном, телеграфным аппаратом. А компания Edison Electric практически перешла в руки Моргана.

Когда еще одна компания электрического профиля – Thomson & Houston – начала портить Моргану нервы своими рыночными амбициями, то он приобрел и ее. И объединил с предыдущей. Так возник крупнейший в мире производитель электротехнической продукции, полноправный монополист рынка – General Electric.

Большую изобретательность Морган проявил при захвате сталелитейного рынка, который он собрал, словно замысловатую фигуру из элементов конструктора лего. Эндрю Карнеги, сын шотландского иммигранта был лишь на два года старше Моргана. Начинал практически с нуля: в 13 лет устроился на ткацкую фабрику смотрителем бобин с зарплатой $2 в неделю. К 20 годам дослужился до управляющего телеграфом Питсбурга. В 25 лет он скопил достаточно капитала, чтобы стать совладельцем железнодорожной компании. Во время Гражданской войны был назначен в правительстве северян ответственным за все армейские железнодорожные перевозки и телеграфную связь. Когда северяне войну выиграли, Карнеги за проявленную деловую доблесть получил от властей значительные преференции.

С 1865 года Эндрю создавал свою стальную империю, скупая патенты на прогрессивную выплавку и обработку металла, внедряя новейшие технологии, строя заводы, инвестируя в подготовку кадров. В конце 1880-х годов сталелитейная компания Carnegie Steel Company приобрела единственного конкурента – Гомстедский металлургический комбинат. И стала самым крупнейшим в мире производителем стального проката, рельсов, труб и кокса. Carnegie Steel Company выплавляла почти 2 тыс. тонн металла в сутки.

У Моргана была Federal Steel Company. Но конкурировать с Carnegie Steel Company она не могла. Когда Эндрю Карнеги спрашивали о стальном бизнесе Моргана, то тот, смеясь, отвечал: Морган выплавляет не сталь, а векселя и облигации.

Хорошо смеется тот, кто смеется последним. Морган вступил в тайный сговор с президентом Carnegie Steel Company Чарльзом Швабом, наемным работником Карнеги. Шваб начал создавать благоприятные условия для того, чтобы Карнеги добровольно уступил свой бизнес Моргану.

Историческая встреча состоялась в 1901 году. Морган предложил Карнеги назвать сумму, которую он хотел бы получить за Carnegie Steel Company. Тот назвал. И Морган, не торгуясь, выложил $480 млн в виде золотых слитков, что составляет примерно $100 млрд по нынешнему курсу. Так на свет явился стальной монстр U.S. Steel. А Карнеги удалился от дел, занявшись меценатством и благотворительностью.

Морган продолжал монополизировать рынок. В его империи выросли и другие гиганты: например, International Harvester (производство сельскохозяйственной техники) и International Merchant Marine (морские перевозки).

От Рузвельта до Рузвельта

В новом столетии правительство косо посматривало на методы, которыми пользовался Морган для расширения своего конгломерата монополий. Собственно, он своих деловых принципов никогда и не скрывал, постоянно заявляя, что конкуренция – зло, как для каждого отдельно взятого бизнесмена, так и для страны в целом. С этим категорически не согласился президент Теодор Рузвельт, борец с монополиями, снискавший звание «разрушителя трестов».

В 1903 году по решению правительства, утвержденному Верховным судом США, была раздроблена контролировавшаяся банком Моргана железнодорожная компания Northern Securities, обвиненная в нарушении антитрестовского «Закона Шермана». Встревоженный Морган встретился с Рузвельтом. Но президент заверил магната, что больше его трогать не будут, и что за судьбу U.S. Steel волноваться не следует.

Рузвельт свое слово сдержал. Однако в 1909 году на смену ему пришел Уильям Тафт, усиливший государственное регулирование экономики. Тучи над Морганом вновь начали сгущаться. И в конце 1912 года он был вызван для дачи показаний в комиссию Сената США, расследовавшую нарушения федерального законодательства финансовым домом Морганов.

Однако этим все и ограничилось. Спустя три месяца Джон Пирпонт Морган скоропостижно скончался в Риме. Дело было прекращено.

Во владение домом вступил прямой наследник – сын Джон Пирпонт Морган-младший. Несмотря на полное совпадение имени и фамилии, он не обладал деловой хваткой отца. А потому не стал столь же влиятельным, как отец, по которому Уолл-стрит сверял время, а газетчики ловили каждое его слово. Хотя, конечно же, следует учитывать, что сыну приходилось заниматься бизнесом в совсем других условиях. Эпоха «непуганых» монополий ушла в прошлое, наступили времена «нового курса» Франклина Рузвельта, запустившего на полные обороты машину антитрестового законодательства.